Неточные совпадения
А
социальное начало требует тесного контакта с соседями по
классу.
— Я утверждаю: сознание необходимости
социальной дисциплины, чувство солидарности
классов возможны только при наличии правильно и единодушно понятой национальной идеи. Я всегда говорил это… И до той поры, пока этого не будет, наша молодежь…
«История — результат культурной деятельности интеллигенции. Конечно — так. Учение о роли
классов в истории? Это — одна из бесплодных попыток теоретического объяснения
социальных противоречий. Не буржуа, не пролетарии пишут историю, а некто третий».
— Рабочему
классу философский идеализм — враждебен; признать бытие каких-то тайных и непознаваемых сил вне себя, вне своей энергии рабочий не может и не должен. Для него достаточно
социального идеализма, да и сей последний принимается не без оговорок.
В прошлом были трагические конфликты, которые зависели от бедности и необеспеченности жизни, от предрассудков сословий и
классов, от несправедливого и унизительного
социального строя, от отрицания свободы.
Эта точка зрения признает человека исключительно
социальным существом, в котором мыслит и творит
класс.
Буржуазные
классы, склоняющиеся к упадку, видят в
социальных реформах, самых скромных, нарушение свободы.
Но в будущем, после
социальной революции, когда исчезнут
классы, будет единое человечество и единая общечеловеческая мораль.
Социальный вопрос, борьба
классов, гуманитарно-космополитический социализм и пр., и пр., все, что недавно еще казалось единственным важным, в чем только и видели будущее, отходит на задний план, уступает место более глубоким интересам и инстинктам.
Марксистские понятия
класса, пролетариата, буржуазии и пр. суть абстрактные мысли, которым в
социальной действительности соответствуют сложные явления.
Утверждением
социальной справедливости в отношении к трудящимся
классам может означать именно освобождение этих трудящихся масс от гнета.
В России не было резких
социальных граней, не было выраженных
классов.
В народничестве же не религиозном, революционном, народ отождествлялся с
социальной категорией трудового
класса общества и его интересы отождествлялись с интересами труда.
Правда —
социальная, раскрытие возможности братства людей и народов, преодоление
классов; ложь же — в духовных основах, которые приводят к процессу дегуманизации, к отрицанию ценности человека, к сужению человеческого сознания, которое было уже в русском нигилизме.
Если отрицание
социального неравенства, обличение неправды господствующих
классов есть очень существенный русский мотив, то у Толстого он доходит до предельного религиозного выражения.
Нельзя ответственность за страдание и зло возлагать на других, на внешние силы, на власть, на
социальные неравенства, на те или иные
классы: ответственны мы сами, как свободные сыны; наша греховность и наше творческое бессилие порождают дурную власть и
социальные несправедливости, и ничто не улучшается от одной внешней перемены власти и условий жизни.
Эти-то платоновские идеи-качества ведомы и мифологическому сознанию народа и отразились в его сагах, сказках, фольклоре: отсюда происходят чары, заклинания, наговоры, отсюда тотемы [Тотем —
класс (а не особь) объектов или явлений природы, которому первобытная
социальная группа людей, род, племя, иногда отдельный человек оказывают специальное поклонение, с которым считают себя родственно связанными и по имени которого себя называют.
Народная масса в прошлом имела свою духовную культуру, основанную на религиозной вере, массы же в этот переходный период лишены всякой духовной культуры, и они дорожат только мифами и символами, которые им демагогически внушены, мифами и символами национальными и
социальными, расы, нации, государства,
класса и пр.
Но это конкретно-универсальное содержание личности никогда не означает, что она помещает свою совесть и своё сознание в общество, в государство, народ,
класс, партию, церковь, как
социальный институт.
Человек принадлежит к разным
социальным группировкам — семье, сословию и
классу, профессии, национальности, государству и т. д.
Подлинный аристократизм есть видение образа личности, а не образа
социальной группы,
класса, касты.
Буржуазные
классы в
социальной борьбе часто руководствуются гораздо больше этими подсознательными инстинктами, иррациональными предрассудками, чем разумными и сознательными интересами.
Условная, как бы социально организованная ложь накопляется в семействе, в
классе, в сословии, в партии, в идеологическом направлении, в вероисповедании, в национальности, в государстве, во всех
социальных группировках.
И это
социальное насилие над свободой совести совершается не только государством, властью, внешней церковью, пользующейся органами государственной власти, но и «общественным мнением», «общественным мнением» семьи, национальности,
класса, сословия, партии и пр.
Личность живет в сверхличных
социальных целостях, в семье, в корпорации, в
классе, в нации и прежде всего в государстве.
Совсем как в революциях
социальных, когда прежде угнетенный
класс приходит к власти и начинает угнетать других.
Нравственный акт и оценка личности окутаны
социальными наслоениями групп, семейств,
классов, партий, направлений, верований, предвзятых идей, и до свободного и чистого нравственного суждения тут невозможно добраться.
Было, конечно, профессиональное нищенство, но «босяка» не было в нынешнем смысле, и диким представилось бы нам, искавшим также идеалов, возводить алкоголиков, контрабандистов, простых воришек или бездомных бродяг в особый
класс носителей
социальной правды!
В коммунизм вошли знакомые черты: жажда
социальной справедливости и равенства, признание
классов трудящихся высшим человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному отношению к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность, отрицание духа и духовных ценностей, придание материализму почти теологического характера.
И церковь для него исключительно есть явление
социальное, определяемое средой и зараженное всеми болезнями господствующих в истории
классов.
Как и всякая большая революция, она произвела смену
социальных слоев и
классов.
Кроме того Каутский рассматривает христианство не столько с точки зрения борьбы
классов, сколько как результат воздействия
социальной среды, т. е. он склонен к «механическому», а не «диалектическому» объяснению, что есть ересь.
Западная интеллигенция в
социальном смысле буржуазна, она обыкновенно принадлежит к привилегированным, достаточным
классам.
Но отрицательно он предшественник коммунизма, он отрицает прошлое, традиции истории, старую культуру, церковь и государство, отрицает всякое экономическое и
социальное неравенство, он громит привилегированные, господствующие
классы, не любит культурную элиту.
Даже психология
классов и
социальных групп совсем не разработана и заменяется элементарными моральными обличениями.
Сковывание духа
социальной обыденностью мы видим в организации государства, церкви как
социального института, догмы как системы рациональных понятий, академий, сословий и
классов, семейного строя, нравов, законов и норм.
Московское частное совещание не представляло собой никакой политической комбинации, оно не было классовым объединением, оно стремилось создать национальный блок, в который могут войти представители всех
классов и
социальных групп, поскольку они настроены патриотически и государственно.
Но русскому дворянству как
классу и сословию никогда не будет возвращено то
социальное значение, которое оно имело в прошлом.
Социалистический строй не может быть сейчас введен в России, стране промышленно отсталой, бедной и некультурной, с рабочим
классом непросвещенным и неорганизованным, при несомненном
социальном антагонизме крестьян и рабочих.
Но «народ», который мыслится естественно близким к истине и правде, не есть великое целое, объемлющее все
классы и все поколения, возвышающееся над всеми
социальными категориями и перегородками, — «народ» этот есть простонародье, для одних преимущественно крестьяне, для других преимущественно рабочие, трудящиеся
классы, противополагаемые и
классам имущим, и культурному слою.
Социальной, а глубже и духовной сущности русской революции нужно искать не в столкновении
классов трудящихся с
классами имущими, не в борьбе пролетариата с буржуазией, а прежде всего в столкновении жизненных интересов и в противоположности жизнеощущений представителей труда материального и труда духовного.
Ярость, злоба, ненависть, жажда крови и насилий прекратится, когда народная масса просветится сознанием того, что в России сейчас невозможен социализм и безграничное увеличение благосостояния рабочих и крестьян, невозможно полное
социальное равенство не потому только, что этого не хотят буржуазные, имущие
классы, но прежде всего потому, что это невозможно объективно, что это противоречит непреложным законам природы, что этого не допускает бедность России, ее промышленная отсталость, некультурность народа, духовная немощь русского общества и т. п.
Революции совершаются не только для
социальных интересов низших
классов общества, но и для того, чтобы перестали говорить «ты» и начали говорить «вы».
Классы экономически господствующие должны будут пойти на самоограничение и жертвы во имя
социального возрождения русского народа.
Источника
социальных бедствий и зол русские слишком исключительно склонны искать в злой воле людей, буржуазных и имущих
классов, и никогда не ищут его в низком уровне культуры, в слабой степени овладения стихийными силами природы.
И следует всеми силами выяснять, что захватная борьба за власть отдельных личностей, групп и
классов не имеет ничего общего с природой
социального процесса и
социальных задач.
Борьба партий и
классов, политические и
социальные страсти многих заставляют забывать, что русская революция протекает в атмосфере страшной войны и что все партийные группировки с их громкими лозунгами создаются под давлением войны.
И
классам, настроенным враждебно к социализму, следовало бы освободиться от унизительного страха перед
социальной революцией.
Это ясно должен сознать русский промышленный
класс и этим сознанием изготовить себе творческую роль в
социальном перерождении России.
Ныне же в русской социал-демократии возрождается старый народнический утопизм, буржуазия объявляется
классом контрреволюционным, торжество
социальной революции считается возможным в стране, прошедшей лишь первые стадии промышленного развития и культурно отсталой, еще не прошедшей элементарной школы свободной гражданственности.